К 65-летию Победы в Великой Отечественной войне
Ж
И М О Л О С Т Ь
(Д А Л А
Н Х А Л Ь Һ А Н)
Поднимая на левом крыле легендарные
агинские степи, прославляя их в веках и во вселенной течет река Онон. Течет
степенно, погоняя свои живительные воды по руслу. Это, столетиями
неизменное, течение природы, наверное, является немым свидетелем стремительных изменений в жизни людей... Если бы
вдруг заговорила река Онон, то что же могла
бы рассказать
о событиях со времён, когда она зародилась
первой каплей по руслу, и до наших дней?..
Видно не хотят люди жить спокойно, время от времени перестраивают жизнь против привычного
уклада и с огромными мучениями преодолевают эти искусственно созданные
трудности. За всю историю существования человечества таких “перестроек”
столько, сколько капель в водах Онона. Веками устанавливают и отстаивают
спокойную жизнь на земле, затем одним
махом в корне перестраивают или уничтожают, чтобы ценой огромных потерь и усилий, восстанавливать её.
Об этом знает каждый мало-мальски грамотный человек, таких
фактов великое множество.
Теперь время очередного ада, который создан опять же самим
человечеством...
Наш рассказ об одном из тех, кто в середине
ХХ века прошёл этот ад, восстанавливая справедливость, защищая законное право,
высокое имя свободной родины. За 65 лет после Великой Победы выросло
всего два поколения людей. Родившиеся после войны сегодня уже старики. Все они наверняка видели на
страницах книг, газет, журналов и других изданий и майскую 1945 года фотографию
одного русского и четырёх бурят в военной форме у Бранденбургских ворот в
Берлине. Помню и я. Когда был
маленьким думал, что неприхотливые и ко всему приспособленные сельские ребята,
добивая фашистов напроход без остановки, пешком вышли к этим Бранденбургским
воротам.
Вот они настоящие герои!
На этой фотографии фотокорреспондента
политотдела Сталинградской 62-ой армии, выходца из Еравнинского района (Исинга)
Семёна Митуповича Дугарона средний из пяти – Бато-Мунко Лодонович Лодонов...
По нижнему течению протекающего всю агинскую
степь Онона, на том берегу, в местности Хужир расположился колхоз “Шэлэ”. Здесь, в одном из красивейщих уголков всей
этнической Бурятии, в 1923 году родился Бато-Мунко Лодонович. Рос на берегу Онона в густой черёмуховой роще с вольными птичками, слушая их
щебетанье, пас ягнят и телят. К шести его годам хужирцы перекочевали на левый берег Онона и обосновали нынешнее село Ортуй.
С тех пор, с 1929 года, когда ортуйцы
отсчитывают свою новую историю, прошло более 80 лет.
С запада на восток, огибая голые
степные сопки, протекает речка Ортуй, и расположившееся село на устье речки,
где она впадает в полноводный Онон, так и назвали – Ортуй. В своё время, занимая юго-восточный уголок агинского края, вырос тут крупнейщий центр буддийской религии – Цугольский дацан – место
паломничества не только бурят, но и монголов. Видимо, монголы, утомившиеся от дальней
дороги вдоль длинной речки Ортуй по пути к Цугольскому дацану, назвали эту
речку Ортуем, Урта (по-бурятски – Ута). Всё-таки в названии речки отчётливо видно влияние
монгольской лексики.
В годы, когда ортуйцы вовсю начали развивать свой колхоз, становиться на ноги, грянула Великая Отечественная война. И золотой фонд колхоза – молодые парни в расцвете сил, друг за другом начали призываться на фронт. Не обошла эта
участь и 19-летнего Бато-Мунко. Он был призван 1 марта 1942 года.
Все слышали о “Дикой дивизии Сибири” в
кровопролитных и страшных боях Советской армии под Сталинградом. Началом этой дивизии положено на станция “Безречная” в Читинской области. Здесь с 1 марта по 13 июня 1942 года была сформирована 321-ая дивизия из молодых призывников
из Иркутской, Читинской областей, из республик Якутия и Бурятия.
По тому, как писали позднее историки, этой
дивизии выпал самый сложный и тяжёлый период на Советско-Германском
фронте, местами наши войска отступали, было много пленённых с нашей стороны, без вести пропавших...
Призывники в течение трёх месяцев
прошли начальную военную подготовку и 13-го июня эшелон пошёл на Запад. Целая
дивизия за 15 дней доехала до Сталинграда. Наступление началось 19 ноября.
Может это и было началом будущего пленения немцев нашими войсками.
–
Да, это была не игра, и страшно было –
вспоминает события
той 68-летней
давности Бато-Мунко Лодонович и, прерывая воспоминания, долго сидит,
задумавшись о чём-то.
Может, в мыслях, уже ходит по тем местам, где прошли кровопролитные бои?.. Ладно, пусть походит, не будем мешать, подождём, куда нам
спешить...
Беседуем в маленьком летнике в ограде за его домом.
Бабушка Лыгжима с улицы приносит кизяки и подбрасывает в огонь буржуйки, на
которой кипит котёл с бараниной... Ещё раньше, когда
я пришёл поговорить с дедом Бато-Мунко, его не было дома, бабушка Лыгжима сказала: – скоро появится, уехал посмотреть, где пасётся скот.
Тогда я вышел во двор и пока осматривал аккуратно расставленное бесхитростное
домашнее хозяйство, поленницу, вдруг откуда
ни возьмись, появилась маленькая, сердитая беленькая собачка. Не окажись бабушки Лыгжимы рядом, не знаю, чем бы закончилась неожиданная
встреча “хозяйки двора” с незнакомым гостем... Бабушка, увидев собачку,
заметила:
– О, вот и дед приехал...
Тут
же, ведя свой велосипед, во двор входит Бато-Мунко Лодонович. «Ворчун» по жизни он начинает: – Удивительное настало время?! В каких
боях, какой ценой завоёванное и какое мощное государство уничтожили за короткое
время и без единого выстрела! Теперь ничего никому не нужно. Всё разваливается
– те бескрайние поля зерновых, бесчисленное количество разного скота...
Что поделаешь, это, наверно, очередные испытания и “диво”, выпавшие на народ и, кстати,
придуманные самими же людьми. Вдоволь насмотревшему в глаза смерти на
фронтах жестокой войны, посвятившему себя возрождению “израненного” и
пошатнувшегося за годы войны хозяйства, трудившемуся от зари до зари, или, как
говорят, “между двумя солнцами”, в голоде и холоде создавшему своими руками
всё, что было в той стране, человеку невозможно
смириться с этой абсолютной бесхозяйственностью...
– ... В нашей 321-ой дивизии, когда мы поехали на Запад, бурятов было
много. Два ровестника – Базар Балданжабай из Борзи и Бата Рабжаев из села
Сагаан-Шулуутай. Их ныне нет. И так изо дня в день редеют наши ряды... В конце
войны в Берлине нас осталось всего 7 бурятов. Был майор из Иркутска, Озонов – так потихоньку сдвинулась с места наша беседа.
Даже во сне не видевшие войну молодые
ребята, когда попали в такую заваруху, в первых порах, наверняка, опешили. Нужно время оценить ту обстановку,
куда они вдруг попали. Но кто даст это время, когда две огромные непримиримые
силы встали друг против друга, когда проливают кровь окружающие тебя друзья? В
какую пору, никто не знает, незаметно для себя, ты уже воюешь вовсю так будто этим делом
занимался всю свою жизнь. Здесь, конечно,
очень высока роль командира.
–
Мы же не просто так прошли от
Сталинграда до Берлина с
оружиями за
спинами. За три года всего насмотрелись, чего уготовано было судьбой
насмотреться. Немцы нападали безжалостно, у них была цель уничтожить всех нас –
неохотно вспоминает ветеран.
Видно, нет у него желания рассказывать о том периоде из жизни, когда война
стала его повседневным трудом. Время от времени уводит разговор к тому, как
перестройка “съела” мощную в своё время страну, рассказывает с сожалением о
том, некогда бывшем, богатстве хозяйств.
–
Неужели нельзя было перестроить страну
по-другому? Может,
и нужна была та
реформа. Но это ж надо так уничтожить под корень! Что это? У нашего колхоза, когда он обосновался
здесь, в Ортуе, было 6 000 голов овец. Были 3 деревяных дома, остальные
были юрты. И какого развития достиг колхоз! К моменту этой разрухи в колхозе
насчитывалось 32 000 голов овец, 2 000 голов КРС, 1 000 с лишним
голов лошадей. Был одним из лучших колхозов округа… – горячится
ветеран.
Из 5 лет военной службы он 3 года провёл в
бесперерывных боевых действиях под градом пуль. Два года после окончания войны
продолжал службу на демаркационной линии в Берлине и демобилизовался 17 апреля
1947 года. Дома, 24-летний молодой фронтовик сразу же,
засучив рукава, взялся за знакомые и привычные с детства колхозные дела. Незаметно
для меня ветеран переходит от фронтовых событий к деятельности
колхоза “Улан-Одон”, к его современной жизни.
–
Жалко, сколько было посевных площадей.
Только зерновые
засевали на
7 000 гектарах. В том числе пшеницы только на 3 000 гектарах. Сегодня
что делается на этоих полях? Всего 1 500 гектаров
пшеницы, около 1 000
гектаров овса. И то с огромным трудом, еле-еле всё это
обрабатываем, засеваем и убираем. Раньше было 30 комбайнов, сегодня сколько? 20
будет, нет? – вопрошает ветеран – Трижды удостаивались
Переходящего Красного знамени ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ЦК ВЛКСМ и
ВЦСПС...
Известно ведь, что такая высокая награда родины вручалась
не всем подряд хозяйствам. Сколько труда и героизма ортуйцев стояло за этими
знамёнами? Да ещё трижды...
На жару сухого, как пылающий уголь,
кизяка, кажется, сварилось и мясо. Бабушка Лыгжима сняла мясо с буржуйки и
пригласила нас к столу. Садимся все – дед, бабушка, я и семья одного из
многочисленных внуков Бато-Мунко Лодоновича Доржи-Жапа, приехавшая из Закаменска.
В то время там внук и невестка Лена работали врачами.
Когда в руках у меня исчезла бумага для
записей интервью, заметивший это, дед заметно оживил свой рассказ...
Бато-Мунко Лодонович на станции
“Безречная” прошёл школу миномётчиков вместе с земляками Ч. Раднаевым, С.
Юндуновым, Г. Раднабазаровым, Г. Дагбаевым. Все вместе и уехали на Запад, вместе попали в один полк. Привычные к суровым
морозам Сибири забайкальские ребята быстро
акклиматизировались к снежной сталинградской зиме, стали примером упорства и настойчивости,
показывали настоящие подвиги. Немцы никакими усилиями не могли сбить их с занятых
ими позиций, но справедливости ради надо сказать, что это давалось нелегко
нашим ребятам.
На рубежах защиты Сталинграда пали
смертью храбрых ортуйцы Юндунов, Раднабазаров, Дагбаев...
13 февраля миномётчики начали операцию
по освобождению Котельникова. В течение 7 дней, не вылезая из окопов, наши
солдаты отбивали беспрерывные атаки немцев, шла непрерывная перестрелка с обеих
сторон. В окопах сыро, продуктов нет, вокруг Бато-Мунко постоянно увеличивается
количество раненых, убитых. Бато-Мунко Лодонович из этого боя под градом пуль
вышел без ранения... За три года постоянных боевых действий сколько было
подобных ситуаций с перестрелками, обороной и наступлениями. И в результате
больших приволжских сражений его дивизии присвоили звание “Гвардейская”. Гвардии сержант Лодонов принимал участие в освобождении Донбасса, Одессы,
Николаева. После освобождения ими Тирасполя соединение Лодонова передали в
состав I Белорусского фронта. И 8 Гвардейская армия под командованием В. И. Чуйкова форсировала
Днепр, освободив Белоруссию, осенью 1944 года вышла на границу с Польшей...
Все эти события, происходившие 60 с лишним лет назад... Многое, наверняка, позабылось, но
Бато-Мунко Лодонович на всю жизнь запомнил случай, произошедший при
форсировании Днепра. Но как забыть свое «погребение»? Обычно ведь человека зарывают в сырую землю один раз, в конце его жизни...
Когда миномётчики подошли к Днепру, каждый метр
его берега обстреливался немцами. Мы все представляем Днепр: огромная и широкая река. А тут еще и с плавсредствами сложно, нет готовых лодок и плотов. Нельзя было не выполнить приказ: “Как уж перейдёте на ту сторону под непрерывным обстрелом немцев, вам
решать! Но надо перейти и удержаться!”. Хотя это был обычный приказ в боевых условиях военного времени.
Б-М. Лодонов и ещё 5 солдатов прошли по берегу
реки,
где-то выловили из воды разные доски, брёвна, соорудили конструкцию типа
плота и поплыли. Когда эти 6 смельчаков доплыли только до середины Днепра, в
небо взметнулись осветительные ракеты немцев и они начали усиленно
обстреливать, оказавшихся как на ладони, наших солдат. Они спрыгнули в
воду, и на себе испытали жизненность поговорки:
спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Бато-Мунко,
где вплавь, где как, может даже и с божьей помощью, перебрался на тот берег.
При форсировании Днепра не один их плот был, сколько наших солдат было убито,
сколько переплыло на тот берег, непонятно. Бато-Мунко, как только выбрался из
воды, нырнул в большую воронку от бомбы...
Говорят, бомба не попадает в одну и ту же воронку дважды, но, оказывается,
есть опасность, что она упадёт на кромке старой воронки. Оказавшись в воронке, Бато-Мунко стал выжимать насквозь промокшую одежду и как раз в это
время бомба попала на кромку его воронки. Весь песок, поднявшийся от разрыва бомбы, накрыл его полностью в той «спасительной»
воронке...
Темнота. Невозможно ни шевельнуться, ни дышать, “...всё, это, наверное, и
есть конец” – то последнее, что проблеснуло в его мозгах... В глубине сознания, как-будто, кто-то дёргает его за волосы,.. с трудом
открыл глаза, но в песком забитых глазах всё кругом кажется красно-пёстрым,..
показались кроваво-красные цветы. Солдат вновь потерял сознание...
Попавшие под обстрел на середине широкой реки и оставшиеся в живых солдаты
выбрались на тот берег. Старшина Филимонов успел ещё заметить сидевшего в
воронке Бато-Мунко.
– Здесь же ведь сидел, куда делся, не в него же попала бомба, – подумал
старшина и вдруг его удивление сменилось догадкой и он быстро начал разгребать
песок в том месте, где сидел его друг и вытащил его, ещё не успевшего
попрощаться с жизнью. Сколько пролежал под слоем земли
Бато-Мунко, неизвестно, очнулся, когда кто-то силой пнул в подошву его сапога.
Почти ничего не различает, кто-то мельтешит. Наш? Немец? Уши заложило, ничего
не слышит. Спустя некоторое время он узнаёт товарища, который смеётся от того,
что друг его живой. Бато-Мунко еще поворчал на него, мол, смеёшься, когда умирает человек.
Старшина Филимонов притащил его к такому же контуженному капитану Ильясову. Капитан Ильясов и сержант Лодонов два дня
искали и нашли медсанбат, оттуда были отправлены в военный госпиталь. В
госпитале у него из шейной области изъяли маленький, как он показывал, в треть
мизинца, осколок от разрыва той бомбы. Когда затянулась рана, солдат вернулся в свою часть и, засучив рукава, начал
выполнять свою ежесуточную “работу” на войне.
Это было единственное ранение Бато-Мунко Лодоновича за всё время войны...
Первые награды: за Сталинградскую битву – медаль “За
отвагу”, следом, за форсирование Днепра, орден “Красной Звезды”. И так с
орденом “Красной Звезды” сын “Красной Звезды” (колхоз “Улаан Одон” – “Красная
Звезда”) пошёл по дорогам войны на Запад, дошёл до истоков этой чёрной чумы –
Берлина.
Надеюсь, что
ничего не сделает мне белая собачка при хозяине. Осмелевший при нем, я и дед вышли на
улицу, присели на скамеечку с парадной стороны их большого дома, где, чуть
повыше нас, прибита табличка с надписью: “Заслуженный колхозник колхоза
“Улан-Одон” Могойтуйского района Агинского национального округа Читинской
области”. Я закурил. Это то единственное моё “ремесло”, что я умею делать лучше
всех на свете. Лодонович, заметив это, говорит:
– Чего-чего, а вот курить – я в жизни никогда не курил. И не умею.
Когда я направил
внимание деда на табличку, он продолжил рассказ:
– После войны я демобилизовался в 1947 году. И сразу начал работать
заведующим орготделом Могойтуйского айкома комсомола, - заметно повеселел ветеран о того, что я направил наш
разговор на “мирные рельсы”.
Если подробно описывать всю жизнь и деятельность
человека, встречающего по бурятскому счёту 88 год жизни, то те 3 года, которые он отдал защите родины, кажется, займут большую
часть всей писанины. В итоге наш герой прослужил 5 лет, и остальные годы не сидел, сложа руки. Года
два после
демобилизации отработал на комсомольской работе, затем был избран
председателем исполкома сомонного Совета на родине, в Ортуе и на этой должности
отработал свыше 10 лет. Затем, до выхода на заслуженный отдых, работал
секретарём парткома колхоза. И в новом для себя статусе пенсионера дома не
сидел, работал заведующим автоклуба, везде успевал и помогал односельчанам в
нелёгком сельском труде.
Пусть каждый читатель догадывается о том, что скрывается за простым
перечислением его трудовой деятельности в послевоенном колхозе. Ведь у нас есть
ещё что рассказывать о том коротком, но с избытком заполненном периоде военного
времени. Это, я думаю, будет примером и предметом гордости нынешнего поколения,
которые уже путают все понятия, даты и
участников той страшной войны. Это особенно актуально в то время, когда ряды живых участников (фронтовиков) с каждым годом
становятся всё меньше и меньше. Это, может, и послужит уроком для тех, кто
жаждет войны, играет в “войну”, хотя войну эту в глаза не видел.
Вновь
возвращаемся к боям под Берлином. Весна 1945 года. Битвы в
пригородах Берлина. Известно, что именно здесь немцы отчаянно сопротивлялись... Часть, где служил Бато-Мунко Лодонович, стояла в 70 километрах от
Берлина. Однажды, когда над ними пролетал немецкий самолёт, солдаты отделения
Лодоновича начали стрелять в него. Это был самолёт-разведчик. Потеряв управление, он упал недалеко от них. Подбили,
всё-таки, солдаты его. Солдаты под пулями немцев подбежали к самолёту, забрали
планшет убитого лётчика, а в нём оказались ценные сведения. Бато-Мунко
Лодонович и солдаты его отделения удостоились благодарности командарма Чуйкова.
Два месяца продолжались кровопролитные бои за Берлин. Особенно были
страшными бои на улицах большого города. Временами было не понятно, где наши и где враг...
Однажды пришёл приказ доставить в штаб армии секретные материалы. Командир
выбрал трёх отважных бойцов во главе с Лодоновым и отправил их под непрерывным
обстрелом немцев в штаб армии, который находился на том берегу реки Шпрее.
Кругом дым, гарь, кое-как видно только вокруг себя. Ещё до реки ранило двух его
друзей, Бато-Мунко Лодонович один перешёл
реку по висячему мосту и выполнил ответственное задание командования.
За выполнение этого задания и за отвагу в боях Бато-Мунко Лодоновича
наградили орденом Славы III степени и сам командующий армией повесил ему на
грудь перед строем всей армии.
В мае 1945
года, батальон, где служил Бато-Мунко Лодонов, находился в самой
середине Берлина. Кругом развалины многоэтажных домов. Командир батальона
Власик, с кем Бато-Мунко Лодонов дошёл до Берлина от самого Сталинграда,
однажды подошёл к нему и предложил сходить за водой для раненных и изнемогающих
от жажды солдат, которые находились в одном из развалившихся домов. “Где уж найдёшь воду, только найди” – скорее умоляюще
попросил, чем приказал.
Когда наш герой шёл по подвалу большого разрушенного
дома в поисках воды, навстречу вышли несколько немцев.
- Надо же, прошёл всю войну, добрался до логова фашистов,.. и такая роковая
встреча с ними лицом к лицу... – мелькнуло в голове у нашего земляка. Когда он стоял, опешивший от неожиданной встречи, следом за немцами вышел
наш солдат. Заметив округлившиеся глаза Бато-Мунко, сказал:
“Ты что, не знал? Войне же конец!”. Это был солдат,
сопровождавщий сдавшихся немцев. По всему телу прошла такая слабость, еле
удержался на ногах, всё-таки нашёл ту воду и вернулся к друзьям. А там уже
знали о конце войны. И сколько радости было, не описать! Через два дня начали вручать награды солдатам, на этот раз Бато-Мунко
Лодонович награждён орденом Славы ΙΙ степени.
Однажды, когда Бато-Мунко Лодонович шёл по улице побеждённого Берлина,
встретился с корреспондентом штаба, командиром отделения связистов, земляком из
Еравны Семёном Дугароном. Вдвоём они поискали земляков и нашли ещё троих – из
Оловянного Георгия Викулова, из Борзи Базара Балданжапова и из села
Сагаан-Шулуутай Бато Рабжаева, решили сфотографироваться на фоне
Бранденбургских ворот, прямо в центре побеждённой фашистской столицы. И так
появилась на страницах газет, журналов и книг фотография 5 героев-фронтовиков
как образец стойкости и героизма, как наказ последующим поколениям...
Ордена Красной Звезды, Отечественной войны, Солдатской Славы ΙΙΙ, ΙΙ степеней, свыше 20 медалей. За этими наградами ежедневный подвиг простого солдата по местам смертоносной войны - то погребение заживо от разрыва бомбы, то взятие Берлина, Бранденбургские ворота...
Если Бато-Мунко Лодоновичу судьбой было уготовано преодолеть все это, может подвернулась такая удача. Хотя слова “подвернулась удача, или везение» и «испытать на
себе и пройти такой ад» - абсолютно противоречат друг другу. Тем не менее, нашему герою крупно повезло. Если нет, то в ту же первую осень в боях под Сталинградом
он наверняка погиб бы. Но одному из удачливых сыновей словно протянула руку малая родина – тоонто. Словно ладонью прикрыла от вражеских пуль и
сохранила ему жизнь...Вот как это было.
Было это, когда
стояли впервые увидевшие настоящую войну, едва начавшие
различать запах
пороха, необстрелянные молодые воины под Дербенёвкой. Сверху, с распадка, петляет ручеёк, неубранное зерновое поле – всё это
замечает Бато-Мунко, сельский парень, выросший в хлеборобном краю, Кажется ему, что горит хлеб на
корню – дым, гарь...
Вдруг в небе появляется двукрылый жёлтый румынский самолёт, начал
просеивать пули, как град, над ребятами... Связист убит, ещё один ранен,
неизвестно, где командир... Уже на который круг идёт самолёт, безжалостно
расстреливает сверху беззащитных солдат... Бато-Мунко заметил невдалеке
маленькую ложбинку. Когда он побежал туда, мимо него
пропахали землю пули, выпущенные из самолёта. Пролетел, но заметили враги, что в солдата не попали. Развернулся, идёт на второй
круг. В это время Бато-Мунко успел добежать до каких-то травянистых растений
высотой около 50
сантиметров, второпях как-будто прикрылся ими, лежит неподвижно. Лётчики заметили, куда примерно он лёг, опять пули
пропахали землю совсем рядышком. На следующий круг самолёта он лежал
неподвижно, а те, наверно, подумали, что
попали, улетели, не выпустив ни одной пули...
– Когда всё стихло, смотрю, а растение-то, точно такое,
что растёт у
нас в селе. И тогда в память
пришла мне наша ортуйская жимолость, - тепло вспоминает Бато-Мунко Лодонович.
Жимолость.
Откуда аж под Сталинградом, выросло это родное растение - жимолость. Наверное,
высшие оберегающие силы Бато-Мунко направили его именно туда, где оказалась полянка, заросшая жимолостью...
Ордена Славы всех трёх степеней, говорят, по значению приравниваются к
золотой медали Героя Советского Союза. Думается, этих орденов удостаиваются
солдаты, показавшие бесстрашие в бою, отдавшие долг солдата без колебания за
свободу родины, именно за геройские подвиги. Здесь показана лишь часть того
большого пути солдата от Сталинграда до Берлина, известно, ведь, этими орденами
награждали не всех подряд.
Однажды начальник штаба полка сказал Бато-Мунко Лодоновичу, что представили
его к ордену Славы Ι степени. Но до конца
войны солдат ее не получил. И когда вернулся в родное
село в 1947 году, про тот орден Ι степени – пока тишина.
И вдруг, в 1951 году, приглашают Бато-Мунко Лодоновича в Агинский окрвоенкомат
и сообщают, что пришёл орден Славы ΙΙ степени.
- Ошибки нет? Я был представлен к ордену Славы Ι степени. И к тому же одной и той же степенью дважды, ведь, не награждают - развернулся и ушёл бывший солдат домой.
А в окрвоенкомате, долго не думая, отправили этот орден обратно, именно
туда, где иногда, видимо, ошибается военная “бухгалтерия”. При этом сказали или
нет, что произошла ошибка, чтобы те хорошенько потрясли свои талмуды, неизвестно. До сих пор нет того главного ордена
солдатской Славы, который ждёт сердце старого солдата...
Бато-Мунко Лодонович был приглашён на празднование 60-летия Победы в
Москву, там в торжественной обстановке наградили его орденом “Дружбы”. Но,
может, найдёт своего хозяина тот “заблудившийся” орден, самый дорогой, добытый
пешим путём от Сталинграда до Берлина в течение трёх лет в ежедневных кровавых
боях!..
Чойжил-Лхама Базарон - один из знаменитых
сыновей Агинской долины, увековеченный в ряду самых
передовых людей первой половины ХХ века. Он проводил огромную просветительскую деятельность: писал учебники для школ, в том числе азбуку, правописание бурятского языка, “Улаан одон” (“Красная звезда”) и другие
книги для чтения в школах. Он был знаток
устного народного творчества, обычаев и традиций бурятского народа, автор
нескольких пьес и других произведений, член союза писателей РСФСР, затем СССР.
Работал редактором газеты,
председателем Агинского аймисполкома. Работал и на других руководящих постах, от рождения одарённый во всех
отношениях. И его судьба не ушла далеко от судеб
самых одарённых и просвещённых людей того времени, он был репрессирован 17 апреля 1937 года, заключён в тюрьму, позднее
расстрелян...
Ортуй в Агинском округе известен как колхоз “Улаан одон” (“Красная
звезда”)... “Красная звезда” Чойжил-Лхамы Базарона... “Красная звезда”
Бато-Мунко Лодонова... 17 апреля Чойжил-Лхама Базарона... 17 апреля Бато-Мунко
Лодонова... Не слишком ли много совпадений?..
Бато-Мунко Лодонович вернулся на родину 17 апреля 1947 года, женился на
сметливой дочери Чойжил-Лхамы Базарона Лыгжиме. Вместе вырастили и дали дорогу в жизни 5
сыновьям
и дочерям. Старики на их тёплых ладонях и ныне здравствуют.
Лыгжима Чойжилхамаева всю жизнь работала бухгалтером, является ветераном
тыла в годы Великой Отечественной войны.
Их дети уже сами родители многочисленного
потомства:
Старшую дочь Цыден-Еши, ветерана педагогического труда, заслуженного
учителя России, слишком рано унесла болезнь. Супруг её, инженер по профессии
Цыбен-Гылык проживает в Ортуе. Также в родном селе проживают сыновья Володя,
инженер, с супругой Светланой, Даба с супругой Бэлигмой, оба учительствуют в
Ортуйской средней школе.
Дочь Дари-Жаб работает во ВСГАКиИ, супруг Гарма-Жаб – ветеран Вооружённых
сил России, другая дочь Дулма-Жаб с супругом Баиром, специалисты отрасли связи,
проживают в посёлке Могойтуй... Их дети, внуки, если сосчитать, сколько их, все
проживают в разных городах и сёлах, продолжают многочисленное потомство
стариков Бато-Мунко и Лыгжимы. Вот такое богатое семейство...
Однажды, когда мы сидели у свата Цыбен-Гылыка, зашёл дед, разговорились, он
же ведь и
мой сват (внук его Доржи-Жаб – мой зять). Когда я
намекнул ему об его велосипеде, ветеран ответил, сгибая и разгибая ноги и смеясь:
– О-оо, мои шарниры, ещё отлично работают!
И действительно, сват мой, ветеран Великой войны, очень подвижный, лёгкий
на подъём человек. Презирает и не принимает ложь, предательство, крайне
требовательный и твёрдый в убеждениях, к тому же
большой шутник и весёлый человек. Теперь, когда по России идёт акция
обеспечения ветеранов войны отдельными квартирами к 65-летию Великой Победы,
Бато-Мунко Лодонович и Лыгжима Чойжилхамаевна получили свою благоустроенную квартиру
в посёлке Могойтуй. И
пусть живут и здравствуют долгие, когда же ещё
вернётся время их счастья на этой земле!
Пусть внуки мои Аюр и Даши гордятся в этой жизни великой своей родословной...
Николай
Шабаев
Перевод
на русский язык Туяны Зондуевой
